ДОКУМЕНТ № 1
Постановление политюбро ЦК ВКП(б) и СНК СССР "Об изъятии контрреволюционных организаций в западных областях УССР"
Источник информации - http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/58781
Строго секретно
117 — Об изъятии контрреволюционных организаций в западных областях УССР (постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР)
В связи с усилением активности контрреволюционной «организации украинских националистов (ОУН)» в западных областях УССР, выразившейся в вооруженных налетах оуновцев на сельсоветы, колхозы, убийствах сельских активистов, в целях решительного пресечения преступной деятельности оуновцев, нарушающих мирный труд колхозников западных областей УССР, ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановляют:
1. Обязать органы НКГБ и НКВД Украины продолжить изъятие участников контрреволюционных оуновских организаций.
А) членов семей участников контрреволюционных украинских и польских националистических организаций, главы которых перешли на нелегальное положение и скрываются от органов власти;
Б) членов семей участников указанных контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к ВМН.
3. Органам НКГБ и НКВД усилить агентурно-оперативную работу, обеспечив хорошую организацию и проведение оперативных мероприятий.
НКГБ и НКВД Украины направить в помощь своим местным органам в западных областях оперативных работников для быстрого выявления, преследования и изъятия участников бандгрупп.
4. Войска НКВД Украины расквартировать отдельными подразделениями в наиболее пораженных бандитизмом районах западных областей УССР для использования их в борьбе с бандгруппами.
5. ЦК КП(б)У и СНК УССР укрепить партийно-советские кадры районов западных областей, пораженных бандитизмом.
6. Со всей строгостью применять приказ НКВД СССР о запрещении, без специального разрешения, хранения и ношения огнестрельного оружия, арестовывая и привлекая к уголовной ответственности лиц, у коих будет обнаружено оружие без разрешения.
7. Для организации борьбы с бандгруппами в западных областях Украины на основе настоящего постановления командировать заместителя НКГБ СССР тов. Серова.
8. Поручить НКВД и НКГБ СССР и Секретарю ЦК Белоруссии т. Пономаренко обсудить вопрос о проведении аналогичных мер по Западной Белоруссии.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 34. Л. 156. Подлинник. Машинопись.
Протокол № 32.
ДОКУМЕНТ № 2
Постановление политбюро ЦК ВКП(б) "О немцах, проживающих не территории Украинской ССР"
Источник информации - http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/58835
Строго секретно
21 — О немцах, проживающих на территории Украинской ССР
Утвердить следующее предложение НКВД о немцах, проживающих на территории Ворошиловградской, Днепропетровской, Запорожской, Киевской, Полтавской, Сталинской, Сумской, Харьковской и Черниговской областей:
1) немцев, состоящих на учете как антисоветский элемент, арестовать;
2) остальную часть трудоспособного мужского населения в возрасте от 16 до 60 лет НКО мобилизовать в строительные батальоны и передать НКВД для использования в восточных областях СССР.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 37. Л. 4. Подлинник. Машинопись.
Протокол № 35.
В тексте имеется машинописная помета о рассылке: «Выписки посланы: т.т. Берия, Щаденко, ЦК КП(б) Украины».
ДОКУМЕНТ № 3
12 августа 1941 года. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О предоставлении амнистии польским гражданам, содержащимся в заключении на территории СССР»
Источник информации - http://www.katyn-books.ru/archive/1940_2000/doc/168doc.html
Указ
Президиума Верховного Совета СССР
О предоставлении амнистии польским
гражданам, содержащимся в заключении
на территории СССР
Предоставить амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве ли военнопленных, или на других достаточных основаниях.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР
(М. Калинин)
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР
(А. Горкин)
Пометы: В верхней части листа: «НКВД — т. Берия. Верховный Суд СССР — тт. Голякову, Ульриху , НК Юст[иции] СССР — т. Рычкову , СНК СССР — тт.Вышинскому , Чапаеву, ЦК — т. Поскребышеву , Юрид. отдел (2) (разослан ошибочно под № 42/186). Штамп регистрации Верховного Совета СССР: «Дело новое 12.VIII 1941 г. Подпись Александров».
ГАРФ. Ф. 7523. Оп. 12. Д. 83. Л. 1. Зав. копия. На бланке для указов Президиума Верховного Совета СССР.
«Русский архив. Т. 14. Великая Отечественная 3(1). СССР и Польша: 1941— 1945». М., 1994. С. 24.
О том, что накануне войны Сталин и Гитлер обменялись письмами, первым узнал писатель Константин Симонов - в ходе личных бесед с маршалом Георгием Жуковым в 1965 году. Достоверность источника, как говорится, не вызывала ни малейших сомнений, однако добраться до "переписки вождей" оказалось далеко не просто: засекреченная в свое время, она была еще строже засекречена впоследствии. Достаточно сказать, что письмо Гитлера от 14 мая 1941 года, которое мы цитируем ниже, было доставлено в Москву специальным самолетом германских ВВС без предупреждения советских ПВО. До сих пор покрыто тайной, каким образом он "прорвался" через заграждения противовоздушной обороны, за что и поплатились жизнями генерал-майор авиации Володин и генерал-майор авиации Грендаль. Но маршал Жуков, видимо, догадывался, что их расстрел был попыткой спрятать концы в воду - не потому ли и сам молчал столько лет?
Германские военные архивы, захваченные американскими войсками, долго лежали неразобранными в городе Александрия, штат Вирджиния. Впервые с ними смог ознакомиться Уильям Ширер, автор знаменитой книги "Взлет и падение Третьего рейха". "Переписка вождей" свелась к обмену двумя посланиями с января по май 1941 года - в первом случае через послов.
14 мая фюрер написал письмо Сталину, в котором указывал, что размещение войск поблизости от наших границ нужно, на самом деле, для операции против Англии.
Письмо Гитлера к Сталину впервые появилось в историческом романе И. Бунича, а его оригинал ищут и пока не могут найти.
Данное письмо, если оно существовало, по мнению обозревателя еженедельника Сергея Осипова, в какой-то мере объясняет катастрофу, постигшую Красную армию летом 1941 года.
«Уважаемый господин Сталин,
Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства. Как Вам хорошо известно, я давно принял решение на проведение серии военных мероприятий для достижения этой цели.
Однако, чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами - трагическим событием. Не скрою, что я думаю так же и уже неоднократно предлагал Англии мир на условиях весьма гуманных, учитывая нынешнее военное положение англичан. Однако оскорбительные ответы на мои мирные предложения и постоянное расширение англичанами географии военных действий с явным стремлением втянуть в эту войну весь мир, убедили меня, что нет другого выхода, кроме вторжения на (Английские) острова и окончательного сокрушения этой страны.
Однако, английская разведка стала ловко использовать в своих целях положение о «народах-братьях», применяя не без успеха этот тезис в своей пропаганде.
Поэтому оппозиция моему решению осуществить вторжение на острова охватила многие слои немецкого общества, включая и отдельных представителей высших уровней государственного и военного руководства. Вам уже, наверное, известно, что один из моих заместителей, господин Гесс, я полагаю - в припадке умопомрачения из-за переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, еще раз побудить англичан к здравому смыслу, хотя бы самим своим невероятным поступком. Судя по имеющейся в моем распоряжении информации, подобные настроения охватили и некоторых генералов моей армии, особенно тех, у кого в Англии имеются знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.
В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство. При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.
Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.
Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.
В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.
Я хочу быть с Вами предельно откровенным.
Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце.
Примерно 15-20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.
При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действии и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, который, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали.
Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам.
Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.
Искренне Ваш, Адольф Гитлер. 14 мая 1941 года».
Когда это письмо было написано, дата начала войны против Советского Союза - 22 июня - еще не была утверждена. Окончательное решение Гитлер по некоторым данным принял 30 мая.
Между тем, военный историк Арсен Мартиросян, давно изучающий архивы предвоенных и военных лет, в интервью газете "Комсомольская правда" утверждает, что что, вопреки распространенному мнению, Гитлер не метался от даты к дате, определяясь с днем нападения на Советский Союз.
"Дата нападения - 22 июня 1941 года - сидела в сознании главного нацистского преступника с самого начала", - рассказал изданию историк. Даже в документах Нюрнбергского трибунала зафиксировано, что Гитлер впервые озвучил эту дату на совещании со своими генералами 30 апреля 1941 года. Все прочие варианты - это результат дезинформации нацистов, прилагавших колоссальные усилия, чтобы скрыть свои истинные планы.
Директор Института всеобщей истории Российской академии наук Александр Чубарьян пояснил, что это был черновик записки, который "никакого развития не получил". Обсуждалась ли она - неизвестно, а других документов, подтверждающих планы нападения СССР на гитлеровскую Германию, в архивах нет, добавил он.
Центральным событием мая 1941 года стал загадочный перелёт в Англию (а точнее, в Шотландию) ближайшего друга и соратника Гитлера – Рудольфа Гесса. Дело было так. 10 мая в 18 часов Гесс взлетел с аэродрома Аутсбурга на самолёте Ме-110 и взял курс на северо-северо-запад. Этот нацистский бонза был лётчиком ещё со времён Первой мировой, регулярно совершал тренировочные полёты, так что сам факт того, что он решил тряхнуть стариной, никого не удивил. Шок для всех наступил позднее! В 23 часа Гесс выбросился с парашютом под Глазго, близ имения лорда Гамильтона. Он тут же оказался в руках полиции и попал в Тауэр. Свой поступок Гесс объяснил тем, что надеялся прекратить войну между Германией и Англией, вывести Англию из антигитлеровской коалиции, и включить всё ту же Англию в антибольшевистский альянс. 13 и 14-го мая Гитлер и его представители выступили с официальными заявлениями по этому вопросу, в которых открещивались от поступка и инициатив своего вчерашнего соратника, объявляя его то сумасшедшим, то «идеалистом», который стал «жертвой галлюцинаций», «предался наивной бредовой идее» и оказался «в английской ловушке». После этого все инициативы Гесса уже не имели ни значения, ни веса.
История так и осталась непонятной и загадочной. По этому поводу высказано превеликое множество мнений и предположений. И кто мешает и мне лично озвучить своё предположение по данному вопросу?
Итак, Рудольф Гесс. В 1920 году, в возрасте 26 лет он вступил в НСДРП, став ближайшим соратником Гитлера и оставаясь таковым до самого мая 1941-го. Они были даже не просто соратниками – они стали близкими друзьями. Официально Рудольф Гесс занимал посты заместителя фюрера и рейхсминистра. И чтобы ТАКОЙ человек ни с того ни с сего, никого не посвятив в свой план, вдруг совершил ТАКОЙ безрассудный шаг?.. Как-то не верится.
А теперь – версия. Изначальная задумка комбинации была следующей. Второй человек в рейхе прилетает в Шотландию, и попадает в замок к лорду Гамильтону. Излагает ему план перемирия между двумя государствами. Если учесть, что бомбардировки Лондона и крупных промышленных центров Великобритании продолжались уже несколько лет, эти предложения должны были бы найти в стране немало сторонников…
К слову, случайно или нет, но именно в этот день, 10 мая 1941 года люфтваффе совершили самый мощный за всё время авианалёт на Лондон. О его последствиях сообщал лично премьер-министр Уинстон Черчилль: «В результате налёта возникло две тысячи пожаров, и, так как лопнули почти 150 водопроводов, а на Темзе наступило время отлива, погасить пожары не представлялось возможным… Бомбы попали в пять доков и поразили 71 крупный объект в нашей столице. Все большие вокзалы на длительное время вышли из строя. Убито или ранено свыше 3000 человек». Следует добавить, что повреждения получили также собор св. Павла и Вестминстерское аббатство.
Именно в тот момент, когда столица боролась с последствиями этой бомбёжки, в стране появился посланец Германии с оливковой ветвью. Случайно ли?..
Теперь дальше. Гесс прилетел не куда-нибудь, а именно в Шотландию, в которой всегда имелось некоторое число сепаратистски настроенных граждан. И приземлился близ замка герцога Гамильтон, с которым был знаком уже пять лет …
Так почему бы не предположить, что всё это – звенья единого плана? Мощный налёт. Черчилль, будучи главой правительства, не в силах обеспечить безопасность своих граждан, экономика страны несёт огромные убытки, немецкие субмарины и линкоры громят британские морские конвои… И тут появляется лорд Шотландии герцог Гамильтон, который объявляет, что может дать мир стране, стоит только предоставить ему полномочия!.. Чем выше пост занимает политик, тем больше у него недоброжелателей – и Черчилль не мог являть собой исключение из общего правила. Да и личные взаимоотношения между представителями высшей британской знати всегда были непростыми… Таким образом, при благоприятном развитии ситуации перспектива представлялась вполне благоприятной для Берлина: Черчилль уходит в отставку, к власти приходит новое правительство, которое идёт на мировую с Гитлером.
Так почему бы не попробовать провести какую-то комбинацию, чтобы нейтрализовать Лондон?.. Вот только чего не мог знать Гитлер, так это того, как в Англии отреагируют на его предложение мира. А рисковать своим реноме он не мог, он должен был знать ответ наверняка. Вот тут и понадобился ему человек, которому он, фюрер, безоговорочно верил. Гесс должен был провести зондаж ситуации. В случае успеха миссии он стал бы провозглашён героем нации, который сумел вывести из войны самого опасного противника. Ну а в случае неудачи… Мы знаем, как ситуация развивалась именно по сценарию неудачи. Гесс был принесён в жертву и объявлен сумасшедшим и наивным идеалистом. Если это так, если Гесс действительно сознательно пошёл на такой шаг, ради высших интересов Дейчланда рискуя своей репутацией и положением в иерархической лестнице государства, это не может не вызывать уважения. Правда, с другой стороны, улетая из Германии в мае 41-го, Рудольф Гесс тем самым избегал и будущего Нюрнбергского процесса… Но это уже – другая история, о которой тогда ещё никто не предполагал.
Мне лично такая версия ситуации представляется не менее логичной, чем любая другая.
В целом же в мире напряжённость продолжала нарастать.
В Ираке начинаются боевые действия между местными вооружёнными силами и англичанами. Британские войска высадились в Басре для того, чтобы взять под защиту нефтепроводы и другие объекты инфраструктуры, в которой так заинтересована Англия. Между тем, в Ираке произошёл переворот, в результате которого во главе государства оказался прогермански настроенный Рашид аль-Гайлани. Гитлер заинтересован в нагнетании напряжённости в регионе, так как это заставляет Лондон распылять свои силы по отдалённым друг от друга точкам, он даже присылает в поддержку своему союзнику девять боевых самолётов, однако тем дело и ограничивается.
Но вернёмся в Европу. После того, как гитлеровцы оккупировали Данию, а в Исландии высадился английский экспедиционный корпус, Рейкьявик объявил, что страна теперь становится независимой – до того Дания и Исландия составляли объединённое унией государство.
20 мая началась операция германской армии по захвату Крита. Операции было присвоено название «Меркурий», общее руководство осуществлял генерал-полковник Александр Лёр. Обладание островом давало возможность контролировать всё восточное Средиземноморье. Однако операция окончилась неудачей. На остров попытались высадить крупный воздушный десант, однако он не смог справиться с англо-греческим гарнизоном острова и был уничтожен.
…Вот пишу об Исландии и Ираке, а самого тянет на Родину. Как там, в Советском Союзе проходил этот весенний месяц 1941 года? Страна праздновала Первомай, и конечно же не подозревала, что в будущем именно в этом месяце последующие поколения станут отмечать День Великой Победы…
Май в СССР традиционно начался с парада на Красной площади. В торжественной речи нарком обороны маршал Семён Тимошенко особо подчёркивал, что Красная армия готова дать отпор любому агрессору, однако в целом советская страна и советский народ хотят мира. Затем перед трибуной прошли парадные коробки, проследовала военная техника… На гостевых трибунах присутствовали германские разведчики – специально приехавший на торжества (правда, под другим именем и по подложным документам) Вальтер Шелленберг, Ганс Креббс, Эрнст Кёстринг, а также посол рейха в Москве граф Вернер фон дер Шуленбург.
Общеизвестно, что Шуленбург изначально был против войны Германии против Советского Союза, однако в Берлине его точкой зрения особо не интересовались. Зато доклад Креббса и Кёстринга Гитлеру понравился – они дали уничижительную характеристику Красной армии в целом и её офицерскому корпусу в частности, доложили о том, что боевая техника в СССР несравненно отстаёт от германской… Что тут скажешь? Каждый показывает на параде то, что считает нужным – Сталин решил, что танки Т-34 и КВ, реактивные миномёты, которые скоро станут известны на Западе как «сталинские оргАны», а на Родине получат нежное имя «катюша», иноземным шпионам лучше не показывать.
По итогам того доклада разведчиков фюреру начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер записал в дневнике: «Русский офицерский корпус исключительно плох. Он производит худшее впечатление, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет, пока она достигнет прежней высоты». На чём основывались такие выводы, вполне понятно. Итоги репрессий, которые прошлись по Красной армии, общеизвестны. Из 733 высших командиров и политработников к описываемому периоду в строю осталось только 154. Только в Сухопутных войсках некомплект составлял 66.900 командиров; среди лётно-технического состава треть должностей оставалась незанятой. Если учесть, что в армии одновременно проходило переформирование и перевооружение, то выводы гитлеровского руководства представляются вполне логичными. К началу войны только семь (!) красных командиров из ста имели высшее военное образование, а 37 из тех же 100 не имели даже среднего. Забегая вперёд, хочется обратить внимание на такой факт, наглядно иллюстрирующий ситуацию с командным составом Красной армии. К концу Великой Отечественной войны командовали полками 126 человек, которые начали войну в звании рядовых и сержантов.
Забавное совпадение. Запись о докладе германских офицеров Гитлеру о состоянии Красной армии датирована 5 мая, как раз тем днём, когда Сталин выступал в Кремле с программным докладом перед выпускниками военных академий. Здесь уже не было дипломатической мизантропии, сквозившей в речи Тимошенко и в первомайских лозунгах-речёвках. Здесь советский вождь говорил прямо и недвусмысленно: о том, что вероятность войны чрезвычайно высока, что главный враг Советского Союза – гитлеровская Германия, что подготовку к грядущей войне необходимо максимально форсировать… Именно здесь прозвучали слова о войне наступательной, из которых впоследствии сделан вывод о том, что Красная армия начала подготовку к нападению на Германию…
Указания Сталина были приняты к сведению. В частности, руководство страны и Красной армии обратило внимание на то, что очень слабо в этом направлении действует пропаганда. И в идеологическую составляющую государственной машины были внесены соответствующие коррективы.
Вот что вызывает удивление. Ежемесячные обзоры о том, как шла подготовка к войне, я начал с января 1941 года. И в каждой части немалое место занимает цитирование или пересказ документов, в которых советские разведчики предупреждали об активной подготовке Германии к войне.
И вдруг выясняется, что до 5 мая Красная армия не считала Германию своим основным противником. Как же так? Просто диву даёшься, как будто только теперь прозрели… То ли сработал всё ж таки диалектический закон и количество донесений превысило некий предел, после которого руководство страны осознало надвигавшуюся угрозу. То ли Сталин, долгое время пребывавший под гипнозом «пакта Молотова-Риббентропа», очнулся от его дурмана. То ли Иосиф Виссарионович до какого-то предела надеялся, что конфронтации с Гитлером всё же удастся избежать. А может лёгкость, с которой вермахт разделался с Югославией и Грецией, успехи Африканского корпуса, начавшаяся в конце апреля переброска германских войск в Финляндию – всё это в совокупности показали, что период благодушия в отношениях с западным соседом пора прекращать… Не знаю. Но отсчёт целенаправленной подготовки Красной армии и в целом Советского Союза к войне с Германией начался именно 5 мая 1941 года.
Вот характерный пример, подтверждающий данное утверждение. К этому времени в недрах Главного управления политической пропаганды Красной армии действовало подразделение по работе среди местного населения и войск противника (7-е управление). Когда после неоднократно упоминавшегося уже выступления Сталина потребовалось подготовить доклады о положении дел на сопредельных территориях, именно западное направление оказалось освещено слабее остальных – специалисты его, если говорить прямо, попросту не владели ситуацией. А ведь по линии разведки в Москву поступало множество документов по данному вопросу. Неужто связь между НКГБ и НКО была настолько слабой?.. Но ведь по линии РУКА (Разведывательное управление Красной армии, ныне ГРУ) тоже шло много донесений… Не знаю, просто не знаю, как это всё увязать!
Чтобы к идеологии больше не возвращаться, добавлю ещё несколько фактов. В ЦК началась разработка Постановления «О задачах пропаганды на ближайшее время». Параллельно готовилась масштабная пропагандистская кампания в войсках по моральной подготовке личного состава к войне против Германии. При Комитете по делам кинематографии была сформирована Оборонная комиссия, первое заседание которой состоялось 13 мая. В Комиссии был разработан план подготовки пропагандистских и учебных кинофильмов, как для широкого показа, так и для закрытой военной аудитории. Любопытно, что одним из пунктов в плане предусматривалось использование гитлеровских документальных фильмов о военных кампаниях в Западной Европе, но наполнение видеосюжетов другой идеологической начинкой.
…Судя по документам, ситуация в стране, особенно вдоль её западных границ, в рассматриваемый период характеризуется активизацией иностранных разведок и, соответственно, усиление борьбы с агентурой противника. В частности, вскрыта разветвлённая германская резидентура в Каунасе. В Мажейкянском уезде Литвы арестована антисоветская организация… Всего же за период с июня 1940 по май 1941 годов в Литве было вскрыто и ликвидировано 75 антисоветских организаций, представлявших, по сути, «пятую колонну» на случай начала войны с Германией. Вот названия некоторых из них: «Таутининку саюнга» («Союз националистов»), «Гележинис вилкас» (Железный волк»), «Яунон Лиетува» («Молодая Литва») и другие.
И вот что любопытно – это в памятку современным идеологам, которые превозносят гитлеровскую Германию как благодетельницу прибалтийских республик. В начале 1941 года под эгидой германской разведки в Берлине был создан т.н. «Фронт литовских активистов». Эта организация должна была объединить все антисоветские и националистические силы Литвы, подготовить мощное выступление в тылу Красной армии. Сразу после нападения Германии на Советский Союз «Фронт» образовал «Временное правительство» Литвы, избрав на пост руководителя бывшего посла Литвы, полковника Генерального штаба Казиса Шкирпу. Как тут не вспомнить «Союз меча и орала» из ильфо-петровских «Двенадцати стульев»!.. Потому что Германия просто использовала эту организацию, когда в этом была нужда, однако реально передавать власть националистам и не собиралась! Шкирпа оказался в Берлине на положении домашнего ареста, в родную страну его не впустили, а «Фронт» после этого распался сам собой… Однако это было позже. А накануне войны сам факт создания «Фронта» активно обыгрывался в пропагандистских целях. Скажем, германский агент Казис Михелькявичус, нелегально приезжавший в качестве связного в Литву, рассказывал, что у «Фронта» имеется военная организация во главе с генералом Повиласом Плехавичюсом, целью которой является освобождение страны – и это имело большой пропагандистский эффект.
Следует отметить, что специально для проведения деятельности разведки на территории советских Белоруссии и Прибалтики в польском Щецине (Штеттине) было сформировано специальное подразделение Абвера («Абвершталле Штеттин»). В декабре 1940 года при этом разведцентре создали диверсионную школу. Первых выпускников школы забросили в нашу страну уже в феврале 1941 года. Хотя это всё же исключение из правила – как правило, курс обучения длился полгода. Так вот, именно тех «первенцев» Штеттинской разведшколы и задержали в мае сотрудники НКГБ. Они успели передать своему руководству 27 донесений. А в дальнейшем продолжили гнать «дезу» уже под руководством сотрудников советской контрразведки.
Большое внимание германская разведка уделяла также Белоруссии. В Берлине было создано «Белорусское национальное объединение», которое возглавляли Фабиан (Фома) Акинчиц и Анатолий Шкутько, другие организации националистов. Здесь выходила также газета «Раница» («Утро»). В качестве центров сосредоточения националистов на территории Белоруссии в сводках приводились Новогрудок, Барановичи, Белосток, Вилейка.
Активно поддерживала германская разведка также националистов Украины.
Не хочется новь и вновь повторяться. Однако и в мае 1941 года в Москву потоком шли донесения агентуры об активной подготовке Германии и её союзников к нападению на СССР. В них указывалось число дивизий стран «оси», сосредоточенных на советской границе, об эвакуации населения из прифронтовой (пардон: ещё приграничной) полосы, о строительстве железнодорожных подъездных путей к местам сосредоточения войск, о мобилизации офицеров запаса… Поступали сообщения о подготовке диверсионных актов на важных стратегических объектах на территории СССР, которые могли бы иметь негативные последствия в случае начала боевых действий. Например, диверсанты должны были взорвать мост через Днестр в Бендерах.
Большое внимание соответствующие структуры в СССР уделяли борьбе с националистическом подпольем в западных областях Украины и Белоруссии. Выше уже приводились примеры борьбы с националистами Литвы; аналогичная борьба велась против антисоветских сил Латвии и Эстонии.
Хочу быть правильно понятым. Любое историческое событие можно рассматривать с разных точек зрения. В зависимости от этого каждый фрагмент этого исторического события и высвечивается по-разному. Данная публикация рассказывает о подготовке к военному столкновению двух держав – гитлеровской Германии и Советского Союза. В этих условиях, с точки зрения существовавшей в те времена системы координат националистическое подполье западных территорий нашей страны являлось пособником врага. В этом отношении Советский Союз не являет собой какое-то исключение из правил – любое государство в период подготовки к войне стремится навести порядок у себя в тылу. Конечно же, можно говорить об адекватности применения силы в тот или иной период. Однако, повторюсь, не это является целью данной публикации – хулителей истории моей Родины хватает и без меня. Я же только отмечаю очевидный факт: весной – начале лета 1941 года органы госбезопасности СССР вели большую работу по борьбе с националистическими организациями Запада страны. С точки зрения историка – это факт. Хотя я искренне сочувствую тем людям, которые в тот жестокий период страдали за свои убеждения – пусть даже эти убеждения расходятся с моими лично воззрениями; вне зависимости от схождения или расхождения точек зрения, я всегда с искренним уважением отношусь к людям, у которых эта точка зрения имеется.
Вот передо мной табличка сведений о том, сколько человек выселено из западных областей Украины на 22 часа 22 мая 1941 года. (К слову: насколько цинично – в таблице по отношению к людям применяются выражения «подлежат изъятию»…). Всего в таблице значится 3110 семей или 11.476 человек. Кто-то из них и в самом деле являлся активным врагом Советской власти, кто-то попал в эти списки по оговору или случайно… А большинство просто являлись членами семей националистов и вносились в списки «изъятия» автоматически. К слову, если находившийся на нелегальном положении оуновец являлся с повинной, его семья так же автоматически из списка высылаемых вычёркивалась. Таких случаев зафиксировано по региону несколько десятков. Пусть даже это делалось в пропагандистских целях – действовала подобная «агитация» эффективно.
Шла подготовка к войне и по другим направлениям. В частности, принимались меры к обеспечению безопасности Бакинских нефтепромыслов, на которых, по данным советских спецслужб, германская разведка готовила диверсии. 28 мая в специальной директиве Третьего управления НКО соответствующим службам предписывалось усилить профилактическую работу по предупреждению актов бактериологических диверсий.
…Вот таким он бы, май 41-го года. Отсчёт до начала войны можно было уже вести не по месяцам, как ранее, а по суткам. На 1 мая до момента, когда план «Барбаросса» начал реализоваться, оставалось 52 суток, на 31 мая – 21 сутки. Правда, тогда об этом знали очень и очень немногие.
Николай СТАРОДЫМОВ
14 мая фюрер написал Сталину:
«Я пишу это письмо в момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно достичь долговременного мира в Европе — не только для нас, но и для будущих поколений без окончательного крушения Англии и разрушения ее как государства. Как вы хорошо знаете, я уже давно принял решение осуществить ряд военных мер с целью достичь этой цели. Чем ближе час решающей битвы, тем значительнее число стоящих передо мной проблем. Для массы германского народа ни одна война не является популярной, а особенно война против Англии, потому что германский народ считает англичан братским народом, а войну между нами — трагическим событием. Не скрою от Вас, что я думал подобным же образом и несколько раз предлагал Англии условия мира. Однако оскорбительные ответы на мои предложения и расширяющаяся экспансия англичан в области военных операций — с явным желанием втянуть весь мир в войну, убедили меня в том, что нет пути выхода из этой ситуации, кроме вторжения на Британские острова.
Английская разведка самым хитрым образом начала использовать концепцию «братоубийственной войны» для своих целей, используя ее в своей пропаганде — и не без успеха. Оппозиция моему решению стала расти во многих элементах германского общества, включая представителей высокопоставленных кругов. Вы наверняка знаете, что один из моих заместителей, герр Гесс, в припадке безумия вылетел в Лондон, чтобы пробудить в англичанах чувство единства. По моей информации, подобные настроения разделяют несколько генералов моей армии, особенно те, у которых в Англии имеются родственники
Эти обстоятельства требуют особых мер. Чтобы организовать войска вдали от английских глаз и в связи с недавними операциями на Балканах, значительное число моих войск, около 80 дивизий, расположены у границ Советского Союза. Возможно, это порождает слухи о возможности военного конфликта между нами.
Хочу заверить Вас — и даю слово чести, что это неправда…
В этой ситуации невозможно исключить случайные эпизоды военных столкновений. Ввиду значительной концентрации войск, эти эпизоды могут достичь значительных размеров, делая трудным определение, кто начал первым.
Я хочу быть с Вами абсолютно честным. Я боюсь, что некоторые из моих генералов могут сознательно начать конфликт, чтобы спасти Англию от ее грядущей судьбы и разрушить мои планы. Речь идет о времени более месяца. Начиная, примерно, с 15-20 июня я планирую начать массовый перевод войск от Ваших границ на Запад. В соответствии с этим я убедительно прошу Вас, насколько возможно, не поддаваться провокациям, которые могут стать делом рук тех из моих генералов, которые забыли о своем долге. И, само собой, не придавать им особого значения. Стало почти невозможно избежать провокации моих генералов. Я прошу о сдержанности, не отвечать на провокации и связываться со мной немедленно по известным Вам каналам. Только таким образом мы можем достичь общих целей, которые, как я полагаю, согласованы…..
Ожидаю встречи в июле. Искренне Ваш,
Адольф Гитлер».
К 71-й годовщине Великой ОтеЧественной Войны Михаил Финтушал
Полет любимца Гитлера
10 мая 1941 г. заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс на истребителе перелетел Ла-Манш и выпрыгнул с парашютом над территорией Англии. Война поколебала его положение в рейхе, в условиях войны должность заместителя фюрера по партии казалась незначительной. Первостепенными стали вопросы руководства войной и деятельность, связанная с внешней политикой. Это были те вопросы, которые привлекали внимание фюрера, что вывело на авансцену Геринга, Риббентропа, Гиммлера, Геббельса и генералов. Гесс испытывал чувство подавленности и зависть, чтобы восстановить свое прежнее положение в глазах любимого вождя и всей страны, необходимо было предпринять смелый и эффективный шаг и единолично заключить мир между Германией и Англией. Заместитель фюрера верил предсказаниям астрологов, в Нюрнберге он признался американскому тюремному психиатру Дугласу М. Келли, что в конце 1940 года один из его астрологов предсказал по звездам, что ему суждено принести мир на землю. Гесс рассказал также, что его наставник, профессор Хаусхофер, мюнхенский геополитик, видел во сне, как, шагая по коврам английского замка, он нес мир двум великим "нордическим" народам. Эта бредовая идея стимулировала Гесса предпринять фантастическую миссию в Англию.
Первым взятого под стражу Гесса посетил чиновник Иностранного отдела К. Патрик, которому немец заявил, что привез с собой мирные предложения. Германия и Англия первые два дня хранили молчание, затем Берлин намекнул на безумие Гесса – 12 мая немцам сообщили, что Гесс совершил полет в Англию "в состоянии душевного помешательства". Английское правительство заключило Гесса в тюрьму и объявило, что Гесс не является официальным представителем Германии. Пришедшее в Москву 13 мая сообщение о прибытии Рудольфа Гесса в Англию ошеломило Сталина. Сталин воспринял вояж Гесса как попытку Гитлера договориться с Лондоном о нейтралитете во имя реализации концепции "Дранг нах Остен". Сталин подозревал Черчилля в двойной игре и крайне опасался англо-германского сговора, который мог принять форму заключения мира или даже неформальной договоренности, предоставлявшей Германии свободу рук на востоке. Вождь был одержим мыслью, что Черчилль хочет втянуть СССР в войну, чтобы Англия осталась в стороне от противостояния с Германией. Сталин сразу же заподозрил в "деле Гесса" подтверждение своим старым опасениям о возможности закулисного сговора между Германией и Англией за счет СССР. Из Берлина советские агенты сообщили, что Гитлер послал Гесса с мирными предложениями. Английский агент Филби был осторожен, он считал, что "время для переговоров еще не пришло, но в процессе дальнейшего развития военных событий Гесс, возможно, станет в центр интриг, направленных на заключение сепаратного мира, он будет полезен и для партии мира в Британии, и для Гитлера" (http://militera.lib.ru/h/utkin3/app.html – 13). Заключив мир с Англией, Гитлер мог начать войну с Советским Союзом, поэтому Сталин предпринял мероприятия по усилению обороноспособности страны. 13 мая была издана директива о выдвижении войск из внутренних округов к границе. Четыре армии второго эшелона (19-я, 16-я, 22-я и 21-я) должны были выдвинуться в Западный и Киевский ОВО. Hачалась подготовка выдвижения управления еще четырех армий, в составе которых было 28 дивизий. Командующим приграничных округов был отдан приказ развернуть силы ПВО и разработать план обороны государственной границы. 14 мая командующим приграничных округов был отдан приказ: "К 20 мая 1941 г. лично Вам с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа разработать детальный план обороны государственной границы и планы ПВО".
Гитлер был взбешен поступком Гесса, который оказал ему медвежью услугу – ведь Сталин мог воспринять его перелет как сговор с англичанами. Гитлер решил дезинформировать Сталина и 14 мая написал ему письмо. Главная задача, которая стояла перед Гитлером, заключалась в том, чтобы найти правдоподобное объяснение тому, что Гесс полетел в Англию. Германия cконцентрировала у советской границы более 80 дивизий. 15 мая в 7 час. 30 мин. в воздушное пространство СССР вторгся "Юнкерс-52", который летел по маршруту Белосток – Минск – Смоленск – Москва. В 11 час. 30 мин. самолет вошел в зону московского ПВО и приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона "Динамо". Комендант аэродрома полковник Никитин был ошеломлен, когда увидел выходящего из самолета немецкого дипломата, который объяснил ему, что он должен передать письмо Сталину.
Письмо Гитлера Сталину
“Уважаемый господин Сталин, я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришёл к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства.
Однако, чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами – трагическим событием. Не скрою, что я думаю так же и уже неоднократно предлагал Англии мир на условиях весьма гуманных, учитывая нынешнее военное положение англичан. Однако оскорбительные ответы на мои мирные предложения и постоянное расширение англичанами географии военных действий с явным стремлением втянуть в эту войну весь мир, убедили меня, что нет другого выхода, кроме вторжения на острова и окончательного сокрушения этой страны.
Однако английская разведка стала ловко использовать в своих целях положение о "народах-братьях", применяя не без успеха этот тезис в своей пропаганде. Поэтому оппозиция моему решению осуществить вторжение на острова охватила многие слои немецкого общества, включая и отдельных представителей высших уровней государственного и военного руководства.
Вам уже, наверное, известно, что один из моих заместителей, господин Гесс, я полагаю – в припадке умопомрачения из-за переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, ещё раз побудить англичан к здравому смыслу, хотя бы самим своим невероятным поступком. Судя по имеющейся в моем распоряжении информации, подобные настроения охватили и некоторых генералов моей армии, особенно тех, у кого в Англии имеются знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.
В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство. При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах, вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.
Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.
Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что вы не можете полностью игнорировать эти слухи, и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.
В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооружённого конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.
Я хочу быть с Вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдёт на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы.
Речь идет всего об одном месяце. Примерно 15-20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.
Убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами чётко согласовали (имеется в виду разгром Англии).
Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе, и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам.
Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.
Искренне Ваш, Адольф Гитлер.
Полет Гесса Гитлер объяснил его умопомрачением и англофильством, которое так же распространенно среди генералов. Гитлер сообщил Сталину, что вермахт готовится для десантной операции против Англии вне досягаемости ударов авиации. Гитлер предупреждал Сталина, что немецкие генералы могут пойти на провокации, чтобы сорвать нападение на Англию. Сталин не доверял советским генералам, поэтому он считал, что Гитлер тоже относится с подозрением к немецким генералам. Гитлеру удалось успокоить Сталина, который поверил в дезинформацию, поскольку она означала для него благоприятное развитие событий – нападение на Англию.
Дезинформационные мероприятия немецких спецслужб
10 июня 1941 г. нарком обороны СССР Тимошенко издал следующий приказ: "15 мая 1941 г. германский внерейсовый самолет Ю-52 совершенно беспрепятственно был пропущен через государственную границу и совершил перелет по советской территории через Белосток, Минск, Смоленск в Москву. Никаких мер к прекращению его полета со стороны органов ПВО принято не было". Феерическое приземление Юнкерса на Ходынском поле показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил. 10 июня он подтвердил свое решение о том, что нападение на Советский Союз начнется 22 июня, и подписал распоряжение, в котором впервые письменно была зафиксирована конкретная дата нападения на СССР. В целях обеспечения внезапности немецкого нападения Абвер стремился представить дело так, будто готовится вторжение на Британские острова, распространялись слухи о "точной дате" этого нападения. Гитлер не жалел средств для осуществления дезинформационных мероприятий, которые он назвал "величайшей в истории войн военной хитростью". Внезапному оцеплению войсками подверглось побережье Ла-Манша и Норвегии, там устанавливалось техническое оборудование, которое английская разведка должна была принять за неизвестные до той поры "ракетные батареи". Распространялась дезинформация о намерении использовать против англичан авиадесантный корпус смерти. Выпускались и "случайно" попадали в руки "Сикрет интеллидженс сервис" новые топографические карты Великобритании с указанием объектов, подлежащих уничтожению. Фабриковались ложные приказы, личные письма, которые с целью дезинформации либо подбрасывались англичанам, либо организовывалась утечка "секретных сведений". Производился спешный набор "переводчиков" из числа немцев, владеющих английским языком, для обеспечения связи между "германскими оккупационными властями" и населением покоренной Великобритании.
Германия находилась в сложном положении – ее вооруженные силы были распылены по всей Европе, а в Югославии ширилась партизанская война. Люфтваффе потерпел поражение в небе Англии и территория Германии подвергалась бомбардировкам королевских ВВС. Вермахт захватил Балканы и Крит, но устранить англичан из Средиземноморья не удалось. Бои в мае - июне 1941 г. в Сирии и Ираке закончились неудачно для Германии. Англия пользовалась все большей поддержкой США, которые усиливали контроль над Атлантикой, создавали базы в Гренландии и Исландии. В случае начала войны с Советским Союзом, даже с учетом экономического потенциала сателлитов, соотношение материальных ресурсов и военных сил складывалось не в пользу Германии. В 1941 г. снизился уровень выпуска военной продукции, немецкие конструкторы разработали новые виды вооружения, но промышленность не приступила к их производству. Хотя Гитлер добрался до европейских ресурсов, он продолжал остро нуждаться в советской нефти, металле, лесе и продовольствии.
Фюрер сосредоточил против СССР большую часть сил вермахта – 5,5 млн. немецких и союзных солдат. На протяжении от Баренцева до Черного моря развернулись 190 дивизий, 3 500 танков, 31 000 орудий и миномётов и около 5 000 самолётов. Согласно плану "Барбаросса" группа армий "Север" наступала из Восточной Пруссии в направлении на Даугавпилс, Псков, Ленинград, чтобы уничтожить советские войска в Прибалтике и захватить порты на Балтийском море. Группа армий "Центр" должна была нанести мощные удары по советским войскам, сконцентрированным в районе Белостока, а затем продолжать наступление на Минск, Смоленск и Москву. Перед группой армий "Юг" ставилась задача уничтожить силы Красной Армии в Западной Украине и к западу от Днепра, захватить Киев и продолжать наступление на Харьков, Донбасс и Крым.
Сталин не мог поверить, что Гитлер решится напасть на Советский Союз и создать еще один фронт. Вождь рассматривал план "Барбаросса" как авантюру, ведь это был план войны без резервов и материальных запасов. Сталин считал, что достижение равновесия сил на границе является важнейшим фактором, который может сдержать Гитлера от броска на Советский Союз. Вождь стремился не допустить создания немецким командованием группировки, которая имела подавляющее превосходство над Красной Армией. В западных приграничных округах было сосредоточено 170 дивизий, в составе которых находилось более 3 млн. солдат. Завораживала огневая мощь войск: 47 000 орудий и минометов и 10 000 самолетов. Вермахт обладал преимуществом в личном составе, но Красная Армия имела в два раза больше самолетов и огромное преимущество в танках. На востоке было сосредоточено 12 000 танков, в том числе 1475 Т-34 и KB, в тылу находилось еще 10 000 танков.
Сталина убаюкивала "магия цифр", он питал иллюзию, что мощь Красной Армии равна мощи сил вермахта. Ему казалось, что огромное количество танков, самолетов и орудий способно сдержать любое наступление. Ведь согласно военной стратегии наступающая сторона должна иметь 4-5-кратное превосходство над противником. Но Гитлер планировал ведение против Советского Союза тотальной войны на уничтожение. Его цель заключалась не только в том, чтобы уничтожить советский строй, но уничтожить несколько десятков миллионов русских, а остальных превратить в рабов. Политико-идеологический характер войны определял использование такой военной стратегии, как блицкриг. Теория ведения скоротечной войны включала целый комплекс положений о ведении наступательных операций с целью достижения победы в течение одной военной кампании, еще до того, как противник сумеет отмобилизовать и развернуть свои основные военные силы. При использовании блицкрига вермахт обладал неоспоримым преимуществом над обороняющейся стороной и мог успешно воевать с более сильным противником.
На первом этапе наступления ставилась задача на узких участках фронта прорвать вражескую оборону, с этой целью на направлении главных ударов достигалось подавляющее превосходство в силах и средствах. Танковые соединения не "прогрызали" оборону противника, а наносили удар мощный удар в слабом месте. После интенсивной артиллерийской подготовки на позиции противника обрушивались эскадрильи пикирующих бомбардировщиков. Массированные танковые колонны наносили фланговые удары, взламывая оборону противника. Танковые дивизии вырывались на оперативный простор, а пикирующие бомбардировщики расчищали им дорогу. Танкисты руководствовались простым тактическим правилом – оказывать давление на оборону и продвигаться там, где противник оказывает наименьшее сопротивление. Танковые дивизии обходили узлы сопротивления, они стремительно продвигались в тылу противника, уничтожая живую силу, боевую технику, узлы связи и штабы. Сент-Экзюпери писал: "Танковые рейды... наносят непоправимый урон, хотя, на первый взгляд, они производят лишь незначительные разрушения. Танки играют роль химических веществ, которые разрушают не сам организм, а его нервы и лимфатические узлы. Там, где молнией пронеслись танки, сметая все на своем пути, любая армия, даже если с виду она почти не понесла потерь, уже перестала быть армией. Она превратилась в отдельные сгустки. Вместо единого организма остались только не связанные друг с другом органы. А между этими сгустками, как бы отважны ни были солдаты, – противник продвигается беспрепятственно. Армия теряет боеспособность, когда она превращается в скопище солдат" (Сент-Экзюпери А. Военный летчик / В кн.: Собрание сочинений: Воениздат. 3 т. Т.1 – М.: 2002).
На втором этапе в прорыв вводились моторизованные дивизии, которые создавали кольцо тактического или оперативного окружения противника. Глубокое оперативное построение наступательных группировок повышало их ударную мощь, позволяло наращивать силу удара в ходе операции, отражать контрудары противника и сохранять превосходство над ним в ходе всей операции. Танки являлись стратегическим средством борьбы, они наносили рассекающие удары по сходящимся направлениям с целью охвата и окружения противника. На третьем этапе танковые клещи смыкались в глубине вражеской обороны – противник оказывался в окружении и моторизованные дивизии в кратчайшие сроки его уничтожали. В немецкой армии царил культ операций на окружение, в начале XX столетия генерал Шлиффен провозгласил эти операции вершиной военного искусства. Гитлер придал универсальное значение концентрическим операциям, у него появился "меч-кладенец" – подвижные танковые соединения, с помощью которых можно было разгромить любую армию. Гитлер использовал тактику блицкрига в мае 1940 г., что обеспечило скоротечный разгром такой первоклассной военной державы, как Франция.
Дезинформация абвера мощным потоком шла через дипломатические каналы в нейтральные страны, поэтому советская разведка до середины июня не могла определить точную дату нападения на Советский Союз. После оккупации Балкан в западной прессе развернулась пропагандистская кампания, согласно которой Германия начала подготовку к наступлению на Ближний Восток, что позволяло Берлину представить сосредоточение войск против Советского Союза одним из ее этапов. В отдел внешней разведки Наркомата госбезопасности и Главное разведуправление (ГРУ) поступали самые противоречивые сведения из многих десятков источников, нередко это была дезинформация, распространяемая спецслужбами Германии. Многие разведданные говорили о намерении Гитлера напасть на Советский Союз, однако другие сообщения противоречили этому. 11 июня начальник генерального штаба Жуков обратился к Сталину с просьбой разрешить привести войска западных приграничных округов в боевую готовность. Но вождь заявил: "Для ведения большой войны с нами немцам, во-первых, нужна нефть и они должны сначала завоевать ее, а во-вторых, им необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир". Для большей убедительности Сталин подошел к карте, показал на Ближний Восток и заявил: "Вот куда они (немцы) пойдут".
Вечером 11 июня Семен Тимошенко и Георгий Жуков решили, что должны предпринять еще одну попытку убедить Сталина в правильности сообщений разведки о надвигающейся опасности. Сталин отвергал подобные доклады начальника Генштаба, он говорил по их поводу: "Нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга". Тимошенко и Жуков взяли подготовленные штабные карты, с нанесенными на них данными о сосредоточении противника, и пошли на доклад к Сталину. На этот раз Сталин слушал Жукова внимательно, он отправил военноначальников, ничего им не сказав. Но настойчивость генералов привела к тому, что вождь решил обратиться с письмом к Гитлеру и потребовать от него разъяснений. Сталин получил разведданные, согласно которым немцы назначили на 13 июня выдвижение своих войск на исходные позиции для нападения на СССР. Вождь написал Гитлеру, что концентрация немецких войск вдоль границы создает впечатление, что Германия собирается воевать против Советского Союза. В письме от 14 мая 1941 г. Гитлер обещал Сталину, что 15-20 июня немецкие войска будут переброшены от советской границы на атлантическое побережье, чтобы принять участие в операции против Англии "Морской лев". Сталин напомнил Гитлеру, что пришло время переправлять немецкие войска на запад.
Когда Гитлер получил сталинское письмо, то понял, что перед ним стоит очень сложная задача. Он мог манипулировать десятками миллионов человек, но сейчас он вступил в поединок со Сталиным, который манипулировал двухсотмиллионным народом. После начала Второй мировой войны Германия и Советский Союз координировали свою внешнюю политику, поэтому Гитлер знал о взглядах и настроениях Сталина и учитывал мотивацию его поведения. Фюрер стремился к тому, чтобы у Сталина сложилось впечатление – Германия не может пуститься на авантюру одновременной войны сразу с несколькими странами, чей совокупный потенциал намного превышал потенциал Германии. Гитлер пытался внушить Сталину мысль – Черчилль настойчиво дезинформирует его, чтобы спровоцировать его на ожесточённую схватку с Германией. Фюрер решил сыграть на маниакальном желании Сталина, которое заключалось в том, чтобы вермахт начал операцию "Морской лев". В этом случае Германия втягивалась в смертельную борьбу с Великобританией, а Советский Союз становился доминирующей силой на евроазиатском континенте. В ответном письме Гитлер сообщил Сталину, что в Польше действительно сосредоточены крупные войсковые соединения. Но это сосредоточение не направлено против Советского Союза, а является маневром для дезинформации Англии. Территория Западной и Центральной Германии подвергается сильным английским бомбардировкам, поэтому крупные контингенты войск переформировываются и перевооружаются перед нападением на Англию.
Сталин отличался крайней подозрительностью, он не доверял советским генералам и Гитлер решил показать, что он также не доверяет немецким генералам. Гитлер написал, что огромная концентрация войск на советско-германской границе может привести к случайному началу военных действий. Генералы могут начать военные действия без приказа, так как боятся, что советские войска ударят в тыл вермахта, который будет занят операцией против Англии. Гитлер писал: "Час настал. 19 июня я начинаю снимать войска с восточной границы, в чем вы легко убедитесь, когда взревут моторы боевых машин, следующих на погрузку к ближайшим железнодорожным станциям. У нас катастрофически не хватает грузового тоннажа и персонала. Видимо придется, без всякой огласки, разумеется, срочно отзывать немецкие суда из всех портов Швеции, Финляндии и СССР, а также с Дуная. Временно придется отозвать даже персонал наших военно-морских атташе во многих столицах, включая Москву... Самое опасное время приближается. К сожалению, распространяемые англичанами слухи о неизбежном конфликте между нами очень отразились на настроениях войск. Этому, если быть откровенным, способствовал и официально объявленный Вами призыв более миллиона резервистов. В войсках бытует мнение, что когда они пойдут маршем на англичан, Вы прикажете своим войскам наступать на Германию...
В связи с этим, я убедительно прошу Вас сделать какое-либо официальное заявление, опровергающее английские домыслы и дающее понять моим доблестным солдатам, что они с той же уверенностью, что и летом прошлого года, могут повернуть свои штыки на запад, не страшась за безопасность своих тылов.
Признаюсь, что опасаюсь своих генералов даже больше, чем англичан, и потому снова обращаюсь к Вам с просьбой не давать им никакого повода даже попытаться сорвать план, который я считаю целью своей жизни...
Искренне Ваш Адольф Гитлер".
13 июня Сталин получил письмо Гитлера, которому удалось усыпить бдительность вождя, он поверил в то, что вермахт готовится к операции "Морской лев". Гитлер убедил Сталина в том, что он боится провокаций со стороны генералов, которые могут сорвать операцию против Англии. Вечером Сталин вызвал Жукова. Когда генерал вошел, вождь открыл средний ящик стола, вынул несколько листков бумаги и сказал – читайте. Жуков прочитал письмо Сталина, адресованное Гитлеру, в котором он излагал свое беспокойство по поводу немецкого сосредоточения. "А вот ответ, читайте", – сказал Сталин. Жуков стал читать ответ Гитлера. На следующий день, раскрыв утром "Правду", он прочитал сообщение ТАСС и с удивлением обнаружил, что в нем была точно воспроизведена аргументация Гитлера! (См.: Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. М. 2000, с. 472).
Сталин выполнил просьбу Гитлера, который просил опубликовать официальное заявление о том, что Советский Союз неуклонно выполняет условия Пакта Молотова-Риббентропа. Сталин приказал Молотову подготовить от имени советского правительства "Сообщение ТАСС", которое сам отредактировал.
В тексте сообщения ТАСС говорилось:
"Ещё до приезда английского посла г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще иностранной печати стали муссироваться слухи о близости войны между СССР и Германией. По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера, и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредотачивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредотачивает войска у границ последней.
Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве всё же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении войны.
ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь место; 2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерениях Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие манёвры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо".
Текст "Сообщения ТАСС" 13 июня в 18 часов был передан московским радио. Одновременно с этим текст "Сообщения" был передан Молотовым немецкому послу Шуленбургу, а послом в Лондоне Майским – Черчиллю. Из Лондона в британское посольство в Москве была направлена срочная телеграмма с приказом – немедленно приступить к эвакуации сотрудников. 15 июня Черчилль распорядился довести до сведения советского посла Майского сведения о предстоящем германском нападении на Советский Союз. Предупреждение о готовящемся нападении поступили также от правительства США. Эти предупреждения были расценены Сталиным как очередная "дезинформация" и попытка посеять недоверие в отношениях СССР с Германией.
14 июня в газетах было опубликовано "Сообщение ТАСС", в котором говорилось, что Германия так же неуклонно соблюдает условия "Пакта о ненападении", как и Советский Союз. Слухи о намерении Германии порвать Пакт и предпринять нападение на СССР являются английской дезинформацией и лишены всякой почвы. Сообщение ТАСС не было опубликовано в германской прессе, но Сталин ни о чем не беспокоился. Он знал, что Гитлер маскировал свои планы нападения на Англию и делает вид, что готовится к нападению на Советский Союз. Сообщение ТАСС окончательно сбило с толку советский народ, морально разоружило солдат и офицеров, притупило бдительность командного состава. Советские войска не обладали должной морально-психологической подготовкой, они не были готовы к смертельному бою со вчерашним союзником. Советские люди с трудом представляли себе немецкого рабочего как непоколебимого солдата вермахта, они продолжали видеть в нем классового союзника, лояльного стране трудящихся. Жуков был поражен текстом "Сообщения", он попытался убедить Сталина привести войска в боевую готовность. "Вы предлагаете проведение мобилизации, – отвечал Сталин. – Вы представляете себе, что это означает войну?" А Молотов в унисон произнес: "Только дурак может напасть на нас".
По просьбе Гитлера 12 июня Геббельс разыграл дезинформационный спектакль, он напечатал в центральном органе нацистской партии газете "Фелькишер беобахтер" статью "Крит – как пример". В ней содержался намек на то, что воздушно-десантная операция по захвату Крита была своеобразной репетицией вторжения на Британские острова. В ночь с 12 на 13 июня номер был конфискован военной цензурой, но с таким расчетом, чтобы часть тиража успела распространиться в Берлине и достичь иностранных посольств. 14 июня Геббельс с удовлетворением констатировал мнение английских и мировых средств массовой информации о том, что "наше развертывание против России – чистый блеф, с помощью которого мы рассчитываем замаскировать подготовку к вторжению в Великобританию". Одновременно в Берлине распространялись слухи о подготовке визита Сталина в Германию, для чего изготавливались красные знамена. Говорили о стычке, якобы произошедшей между Гитлером и Геббельсом, который впал в немилость. Сталин попал в сети дезинформационной деятельности нацистской пропаганды, он расценил инцидент с публикацией статьи Геббельса таким образом, что вермахт уже начал непосредственную подготовку к вторжению в Англию и в ближайшие дни ударные силы армии будут переброшены к побережью Ла Манша.
Когда Гитлер узнал о публикации "Сообщения ТАСС", он принял окончательное решение о том, что 22 июня начнется война. 14 июня фюрер собрал совещание, посвященное осуществлению плана "Барбаросса", на котором выступил перед генералами с большой речью. Указав, что вручает в руки армии судьбу страны, Гитлер подчеркнул, что совершенно невозможно больше терпеть на своих границах мощную сталинскую армию. Он верит в вермахт и уверен, что большевистская армия, а равно большевистская идеология будут уничтожены быстро и решительно. Подводя итоги подготовки к плану "Барбаросса", Гитлер подчеркнул особый характер разворачивающегося конфликта. Нацизм гипертрофировал худшие черты германской армии, он делал жестокость не только неизбежным спутником войны, но и сознательно планируемым фактором. Готовясь к походу на Восток, Гитлер выработал новые правила войны. Гитлер считал, что решающая битва между двумя идеологиями исключает возможность применения в этой войне методов, которые были известны военным и которые считались единственно правильными согласно международному праву. Гитлер отдал приказ осуществлять в России беспрецедентный террор "брутальными" методами, что определило жестокое обращение вермахта по отношению к пленным и населению. Гитлер считал сознательную аморальность армии залогом ее бескомпромиссных и успешных действий. Он вовлекал миллионы немцев в действия, которые являлись преступными даже на этапе обсуждения и планирования. Народы России ждал новый вид войны – войны на уничтожение, основой которой был расчет на тотальный террор. Кейтель пересказал на Нюрнбергском процессе содержание речи, которую произнес Гитлер: "Главной темой было то, что предстоит решающая битва между двумя идеологиями и что практика, к которой мы, как солдаты, привыкли... должна определяться по совершенно иным стандартам".
Политика умиротворения агрессора
15 июня, просматривая разведсводки, Сталин с горечью убедился, что практически вся советская разведка поддалась на английские провокации. Со всех сторон сыпались предупреждения о предстоящем немецком нападении. Но после получения письма от Гитлера, в котором он дал гарантии, согласно которым войны не будет, вождь находился в хорошем настроении. Поэтому он позволил себе писать на донесении военного атташе в Берлине генерала Тупикова, предупреждающего о том, что война начнется 22 июня, шутливую резолюцию. Сталин начертал: "Передайте тупому генералу, что это – английская провокация". Только одна разведсводка удостоилась благосклонного внимания Сталина – источник в Готенгафене сообщал, что 10 июля линкоры "Тирпиц" и "Адмирал Шеер" собираются выйти в море. Сталин воспринял эту дезинформацию как признак того, что Гитлер перед проведением операции "Морской лев" хочет нанести удар по английским ВМС.
16 июня из Берлина резидент советской разведки Коротков передал "Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время". Сталин считал, что дезинформационные мероприятия Абвера по подготовке операции "Морской лев" воспринимаются советскими разведчиками как подготовка к нападению на Советский Союз. Он боялся, что какой-нибудь немецкий генерал, завербованный английской разведкой, попытается развязать конфликт на советской границе. Вождь потребовал от советских генералов, чтобы они позволили немцам спокойно отводить войска на запад и своими поспешными действиями не дали повод начать войну. Пусть немцы стреляют, пусть делают, что хотят, необходимо зарыться в землю и сидеть тихо. Особую тревогу у Сталину вызывали евреи, которые занимали высокопоставленное положение и имели антифашистские настроения. 7 июня 1941 г. был арестован нарком вооружений Борис Ванников и начальник управления ПВО Григорий Штерн. 8 июня в госпитале арестован помощник начальника Генштаба по авиации Яков Смушкевич. Он обвинялся в том, что проводил вражескую работу, направленную на снижение боевой подготовки ВВС и увеличение аварийности самолетов.
У Сталина возникло подозрение, что бывший начальник Генштаба К.А.Мерецков является английским агентом, он организовал заговор, в который вовлек генералов ВВС. Вождь считал, что заговорщики планировали осуществить бомбардировку немецких войск, чтобы спровоцировать войну с Германией. Перед самой войной и в первые её дни были арестованы начальник ВВС РККА П.В.Рычагов, командующий Прибалтийским военным округом А.Д.Локтионов, который ранее занимал должность начальника ВВС, командующий ВВС Московского военного округа П.И.Пумпур, начальник штаба ВВС РККА П.С. Володин, командующий ВВС 7 армии И. И.Проскуров. Начальник ВВС Прибалтийского округа генерал Алексей Ионов был арестован 23 июня за "участие в военно-фашистском заговоре". Сталин решил сделать все, чтобы не допустить со стороны советских генералов провоцирующих немцев действий. 16 июня во все округа поступила директива, согласно которой в пятницу 20 июня и в субботу 21 июня впервые за два месяца разрешалось отпустить в увольнение офицеров – до утра понедельника 23 июня. С четверга 19 июня и до 23 июня в авиачастях разрешалось произвести 24-часовые регламентные работы. Сталин приказал боеприпасы в части не выдавать, они хранились на складах и базах в нескольких десятках километров от воинских частей. Танковые и артиллерийские части получили приказ провести техническое обслуживание и регламентные работы боевой техники. Многие артиллерийские части отводились от границ на полигоны для проведения учебных стрельб. В приказном порядке 21 июня были отправлены в театры и на футбольные матчи командующие приграничных округов – Прибалтийского, Западного и Киевского.
Абвер начал распространять слухи об ответном характере германского сосредоточения в условиях аналогичных действий Красной Армии и неясных перспектив советской политики. Начальник рейхсканцелярии Мейснер уверял советского посла в Берлине Деканозова, что Гитлер готовится сделать важный шаг, направленный на укрепление отношений с СССР, и намекал на его желание встретиться со Сталиным. Сталин успокоился – встреча Гитлера с Молотовым в 1940 г. и консультации Риббентропа с Деканозовым в 1941 г. создали у него иллюзорное представление, будто с Гитлером можно договориться. До самого последнего момента он верил, что военная мощь СССР, которая не раз демонстрировалась немецким экспертам, отсрочит войну по крайней мере на год. 17 июня Сталин обратился к Гитлеру с просьбой срочно направить в Берлин Молотова для взаимных консультаций. Этот факт был отмечен 20 июня в дневнике начальника Генштаба сухопутных войск рейха Франца Гальдера: "Молотов хотел 18.06 говорить с фюрером". (Гальдер Ф. Военный дневник. – М.: Воениздат, 2 том. С. 579, 1968-1971 г.) Пойти на встречу с Молотовым Гитлер не мог, его беспокоила возможность мирных предложений, которые Сталин мог выдвинуть. Гитлер решил, что в любом случае советские дипломаты не смогут "пробиться" к Гитлеру и Риббентропу. Фюрер приказал чиновникам отвечать, что обоих в данный момент нет на месте, они вне зоны досягаемости. Он решил, что дальнейшая дезинформация бесполезна и отдал приказ приступить к развертыванию войск в соответствии с планом "Барбаросса".
Сталин выказывал все больший гнев, если кто-то приходил к нему с донесениями о возрастающей опасности нападения Германии, уже после первых слов докладчика он резко обрывал разговор. Вождь получил сообщения о близящейся войне от закордонных резидентур Меркулова из НКГБ, от нелегалов генерала Голикова из ГРУ, от военных атташе и по дипломатическим каналам. Но все сообщения рассматривались Сталиным как провокации Запада, видящего в столкновении СССР и Германии собственное спасение. Когда Сталин 17 июня в час дня прибыл в Кремль, на его столе лежали разведсводки – немцы начали погрузку танков в эшелоны. Вождь убедился, что Гитлер выполняет свое обещание и начал переброску войск на запад. 17 июня несколько танковых соединений вермахта получили фальшивый приказ о переброске на запад. Утром 18 июня вдоль советской границы с Германией взревели моторы сотен танков и бронетранспортеров. На железнодорожных станциях Польши и Восточной Пруссии стояли войсковые эшелоны, украшенные красными транспарантами: "Мы направляемся против Англии!" Танки дивизии резерва въезжали на платформы и отправлялись на запад. Они выгружались за линией Варшава-Радом, а затем скрытно отправлялись обратно на восток.
Сталин решил проверить, что делается на границе, как идет переброска немецких войск на запад. Он вызвал к себе первого заместителя начальника Генштаба Ватутина и начальника ВВС Жигарева и приказал организовать тщательную воздушную разведку с целью выяснения ситуации на советско-германской границе. 18 июня самолет У-2, пилотируемый полковником Захаровым, на низкой высоте пролетел вдоль всей линии границы с юга на север в полосе Западного округа. Летчик сажал самолет через каждые 30-50 километров и прямо на крыле писал срочные донесения, в которых было зафиксировано повсеместное движение механизированных колонн немецких войск к границе. Когда Сталин познакомился с донесениями полковника Захарова, он пришел в недоумение. Гитлер перебрасывал танки на запад, а на восток двигались механизированные пехотные соединения!?
Три довоенных дня были насыщены драматическими событиями, которые определили ход военной кампании 1941 г. Началась "война нервов" по дипломатическим каналам. Абвер распространял информацию о том, что к началу июля Гитлер внесет ясность в отношения с СССР и предъявит определенные требования. В военных планах Германии СССР стоит на втором месте после Англии, войне немцы предпочитают переговоры с Советским Союзом, чтобы получить от него зерно, нефть, уголь и древесину. Просьбы Германии об увеличении поставок сырья и продовольствия могут быть выдвинуты в ходе переговоров, на которых будут изложены ультимативные требования экономического и территориального характера. Отклонение этих требований может стать предлогом для войны.
Согласно сообщениям советских агентов из Англии (Филби, Кэрнкросс и другие) начало войны определялось возможным урегулированием вопроса о прекращении англо-германской войны. Сталин не верил в то, что Германия решится на ведение войны на два фронта, поскольку она не располагала ресурсами для затяжной войны. По свидетельству Г.К. Жукова, Сталин утверждал: "Германия по уши увязла в войне на Западе, и я не верю в то, что Гитлер рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз – это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они вместе взятые" (http://www.tapirr.com/texts/history/meltuhov/app.html- 973). Вождь считал, что сосредоточение войск является средством политического давления – Гитлер запугивает СССР своей военной мощью. Но дальше этих угроз дело не пойдет, поскольку нападение на СССР сразу же поставило бы Германию в чрезвычайно невыгодное положение. Гитлер не захочет отказаться от экономических и политических выгод сохранения мира с СССР и бросить Германию в войну на два фронта.
Абвер распространял слухи о возможной встрече руководителей двух стран, на которой будут высказаны все претензии Германии к Советскому Союзу. Сталин получил из Берлина дезинформацию из германского МИДа, согласно которой Риббентроп подготовил ультиматум, содержащий территориальные и экономические требования к России. Наращивание германских войск Сталин рассматривал как средство давления на советскую сторону с целью добиться на предстоящих переговорах на высоком уровне серьёзных экономических и территориальных уступок. Сталин упустил время для того, чтобы подготовиться к отражению немецкого нападения, поэтому он был согласен пойти на значительные уступки. Границу защищали 100 тысяч пограничников, а советские войска располагались на значительном удалении. 56 дивизий первого эшелона прикрытия находились на расстоянии в 8-20 км, 52 дивизии второго – от 50 до 100 км, резерв из 62 дивизий – за 400 км к востоку. Предстоящая "встреча в верхах" навязывала Сталину выжидательную позицию, создавая у него искаженное представление о том, как собирается действовать Германия в ближайшее время. Хотя вермахт вел крупномасштабные приготовления к войне, вождь считал, что Гитлер выступает против войны с СССР, а внутри немецкого военного командования существуют серьезные разногласия по этому вопросу.
19 июня немецкое командование перестало маскировать сосредоточение по плану "Барбаросса", к границе двинулись танковые и моторизованные соединения, а на приграничные аэродромы прилетели самолеты. Генштаб получил разведсообщение о том, что нападение Германии на СССР произойдет 22 июня в 3 часа утра. На западной границе немецкие войска ремонтировали дороги и мосты, в лесах были сосредоточены танки и артиллерия, усиленно велась разведка с воздуха. Тимошенко приказал к 1 июля округам произвести маскировку военных объектов, засеять все аэродромы травой, а также обеспечить полную ненаблюдаемость с воздуха складов, мастерских, артиллерийских парков. Однако на просьбы командующих военных округов и штабов армий о приведении в действие плана прикрытия нарком обороны и начальник генштаба неизменно отвечали категорическим предписанием, санкционированным Сталиным. Необходимо соблюдать максимальную осторожность с тем, чтобы не спровоцировать немцев на вооруженный конфликт. 20 июня командование Прибалтийского округа сообщило в Москву о выдвижении немецких частей к границе. "Вдоль нее продолжается строительство понтонных мостов. Германские войска в Восточной Пруссии получили приказ занять исходное положение для наступления". Командующий Западным военным округом Павлов обратился в Генштаб с просьбой привести в действие план прикрытия границы. Ответ полковника Василевского гласил: "Ваша просьба доложена наркому Тимошенко. Однако он не разрешил занимать полевые укрепления, так как это может вызвать провокацию со стороны немцев".
В субботу 21 июня весь день Сталин, Тимошенко, Берия, Молотов, Маленков, Андреев фактически не расставались. Они собирались, а затем расходились, чтобы через час-другой встретиться снова. Напряжение нарастало, Молотов доложил, что немцы всячески уклоняются от дипломатических контактов. На наше обвинение в нарушениях границы СССР немецкими самолетами они разразились ничем не спровоцированным контробвинением в нарушении советскими самолетами границы, хотя прекрасно понимали абсурдность подобных заявлений. Генерал Голиков прислал Сталину донесение о том, что 22 июня начнется война. "Эта ваша информация, – написал на донесении Сталин, – английская провокация. Найдите автора и накажите!" Маршал Тимошенко доложил о немецком дезертире, который переплыл Буг и сообщил, что германское наступление начнется на рассвете. Сталин метался между реальностью и верой в непогрешимость своей интуиции. Жукову позвонил генерал Пуркаев из Киевского военного округа, который сообщил о втором дезертире, по сведениям которого война начнется в четыре часа утра.
Тимошенко и Жуков поспешили в Кремль, ссылаясь на данные немецких дезертиров, они предлагали отдать приказ о введении в действие плана прикрытия, который предусматривал выдвижение войск к границе. Собрались все члены Политбюро и Сталин обратился к присутствующим: "Ну, что будем делать?" Члены Политбюро сидели как истуканы. Наконец Тимошенко сказал: "Все войска в приграничных районах должны быть приведены в состояние полной боевой готовности". Сталин ответил: "А может, они послали дезертира, чтобы спровоцировать нас?" После мертвящей тишины Сталин попросил Жукова зачитать приказ, но затем прервал его: "Сейчас преждевременно выпускать такой приказ. Возможно, ситуацию можно решить мирными средствами". Все же Сталин согласился с военным руководством, что войска надо привести в состояние боевой готовности, но приказал военноначальникам откорректировать директиву. Они вышли в приемную и сели переписывать приказ. Когда генералы вернулись, Сталин прочитал директиву и отредактировал ее. В 23 часа 30 минут военноначальники отправились в комиссариат обороны, чтобы передать в военные округа следующие распоряжение:
Директива ГШ №1 от 21.06.41.
"Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдОВО.
1. В течении 22-23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
Приказываю:
а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко, Жуков.
После редактирования Сталиным Директива № 1 приняла двусмысленный характер, хотя войскам предписывалось быть в полной боевой готовности, но разрешалось проведение только части мероприятий, которые определялись оперативными и мобилизационными планами. На оповещение войск о возможном нападении ушло 2,5 часа. Это объяснялось тем, что вместо сигнала "Гроза", предусматривавшего выполнение плана прикрытия на 1941 г., войска получили зашифрованную директиву, которая не давала разрешения на ввод в действие этого плана в полном объёме.
Момент истины
22 июня в два часа ночи р. Буг пересек советский товарный состав. Это было последнее свидетельство "дружбы", которая почти два года связывала Германию и СССР. В самый длинный день в году, Германия начала войну против Советского Союза. В ранний предрассветный час ночные наряды и дозоры пограничников, которые охраняли западный государственный рубеж Советской страны, заметили странное небесное явление. Впереди, на западном крае чуть светлеющего предутреннего неба, среди уже потускневших звезд вдруг появились какие-то новые, невиданные звезды. Непривычно яркие и разноцветные, как огни фейерверка – то красные, то зеленые, – они не стояли неподвижно, но медленно и безостановочно плыли сюда, к востоку, прокладывая свой путь среди гаснущих ночных звезд. Они усеяли собой весь горизонт, сколько видел глаз, и вместе с их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов. Этот рокот быстро нарастал, заполняя собою все вокруг, и наконец разноцветные огоньки проплыли в небе над головой дозорных, пересекая невидимую линию воздушной границы. Сотни германских самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно вторглись в воздушное пространство Советского Союза. И прежде чем пограничники, охваченные внезапной зловещей тревогой, успели осознать смысл этого непонятного и дерзкого вторжения, предрассветная полумгла озарилась мгновенно блеснувшей зарницей. Яростные вспышки взрывов, вздымающие к небу черные столбы земли, забушевали на пограничной советской территории, всё потонуло в тяжком оглушительном грохоте, сотрясающем землю. В 3 часа 30 минут Германия и ее союзники обрушили на советскую территорию удар невиданной силы , Красная армия была атакована вермахтом на всём протяжении границы. Более 30 тысяч германских орудий и минометов открыли огонь по советской территории. Всегда настороженно-тихая государственная граница превратилась в ревущую, огненную линию фронта.
Начало войны застало основную массу войск в местах постоянной дислокации, они не были готовы к отражению нападения. Основная масса дивизий была поднята по тревоге налетами вражеской авиации и артиллерийским обстрелом. Вот как вспоминал о первых днях войны один из участников боев: "Нападение врага застало нас непростительно врасплох. Командиры в отпусках. Оружие в глубокой консервации на складах. Техника разобрана. Баки самолетов на промывке... Враг был вооружен до зубов. Немцы с автоматами, а мы зачастую с учебными винтовками, и то одна на двоих... В отчаянье негодовал: "Где командование? Куда оно смотрит!.." Стиснув зубы, с болью в сердце мы отходили, отступали, теряли своих друзей, приносили многочисленные жертвы..."
22 июня в 4 часа утра Риббентроп вручил советскому послу в Берлине Деканозову ноту об объявлении войны и три приложения к ней: "Доклад министра МВД, рейхсфюрера СС и шефа германской полиции Германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма", "Доклад МИД Германии о пропаганде и политической агитации советского правительства", "Доклад Верховного командования германской армии Германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии". Но Сталин находился в полной уверенности, что нападение является провокацией немецких генералов. Когда он прибыл в Кремль, то сказал Жукову и Тимошенко, что немецкие генералы начали боевые действия без ведома Гитлера. Сталин приказал дать отпор вермахту, но артиллерийского огня не открывать. Окружающим поведение Сталина казалось бессмысленным, но он действовал по инструкции Гитлера, который предупреждал о возможной провокации со стороны немецких генералов. Вождь пытался связаться с фюрером по телефону, чтобы пожаловаться на его генералов. Однако до Гитлера оказалось невозможно дозвониться, хотя Сталин это делал со свойственным ему упорством.
В 5.30 утра немецкий посол Шуленбург явился к Молотову и сделал заявление о том, что советское правительство проводило внешнюю политику, направленную против Германии, и сосредоточило на германской границе все свои войска в полной боевой готовности. Заявление заканчивалось следующими словами: "Фюрер поэтому приказал германским вооружённым силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами". Но Сталин решил, что Шуленбург выполняет задание немецких генералов. Вождь начал действовать по инструкции своего коллеги Адольфа, которую тот дал в своем последнем письме. Сталин пытался связаться с Гитлером по телефону, затем использовал линию радиосвязи. В конце концов удалось связаться с Рейхсканцелярией, Кремль потребовал немедленно доложить Гитлеру о начале военных действий. В Берлине фюрера не оказалось и немецкие связисты предложили связаться с Рейхсканцелярией завтра утром. Они заверили, что все будет доложено фюреру, и "конечно, если все обстоит так, как Вы сообщаете, то виновные будут строжайше наказаны". Тут у Сталина лопнуло терпение, и он решил, что переговоры будет гораздо легче вести, если немецкие войска будут изгнаны с советской территории. В 7 часов 15 минут в штабы фронтов поступила первая директива военного времени за подписью Тимошенко и Жукова, которая предписывала: "Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь, до особого распоряжения, наземным войскам границу не переходить".
У Сталина продолжала теплиться надежда, что немецкие генералы ведут военные действия без ведома Гитлера. Но к полудню 22 июня наступил момент истины – вождь понял, что произошел чудовищный обман. Вторжения в Англию не будет, Гитлер начал войну с Советским Союзом. Сталин поручил Вячеславу Молотову выступить по радио с официальным обращением к советским гражданам и сообщить о вероломном нападении Германии на Советский Союз.